Маэстро, дайте ляшечку! Ля-а, ляааа, ми-ми-мииии.
Нежно, лирично, дурным голосом:
Корнелий Шнапс идет по свету,
Сжимая крюк в кармане брюк.
Ведет его дорога в Лету,
Кругом цветет сплошной цурюк.
Корнелий мелодично свищет
Гармоний сложных и простых.
Он от добра добра не ищет...
Вот и конец пути: бултых!
Нежно, лирично, дурным голосом:
Корнелий Шнапс идет по свету,
Сжимая крюк в кармане брюк.
Ведет его дорога в Лету,
Кругом цветет сплошной цурюк.
Корнелий мелодично свищет
Гармоний сложных и простых.
Он от добра добра не ищет...
Вот и конец пути: бултых!
Я всё думал - о чём же у БГ эта песня, и благодаря знакомству с "Игрой в бисер" кажется понял.
Мой затянувшийся поединок с Гессе подходит к концу, вчера автор при мне и несовершеннолетнем сыне друга главного героя утопил-таки расстригу-магистра, теперь дочитываю сочинения написанные Гессе от имени трупа. Уже можно подвести предварительные итоги.
Про Баркова мы слышали "Жил грешно и умер смешно", про Магистра Иозефа и того не скажешь - жил скучно, занимался всю жизнь переливанием из пустого в порожнее, и умер по-дурацки. Вроде бы воспитывал учеников, НО! - таких же никчемных устриц запершихся в створках своей Касталии. Присутствующие в тексте бенедиктинцы и то вызывают больше уважения, при всём моём критическом отношении к католичеству.
Посмотрим на Касталию реально: толпа бездельников на народные деньги витает в высоких сферах, в качестве побочного продукта выдавая на-гора родине-матери недоучек-учителей, занимаясь подсчетом слогов в стихах и нот в музыке, и сводя в конечном итоге любое занятие к непонятной трудовому народу Игре. Надувая щеки Магистр Игры представляет на суд публике ежегодный отчет в виде Ежегодной Игры, и публика ни бельмеса в ней не понимающая с благоговением принимает этот отчет. Всё! Можно до следующего года бить баклуши. Как-то все это знакомо, до боли, можно сказать.
Может быть новеллы в конце книги будут интереснее чем деяния Иозефа Кнехта? Но факт остается фактом - каковы бы не были они не перепишут жизнь их автора заново.
Сила духа не спасла своей бренной облочки, и сия пучина поглотила ея в один момент. Далее хором a capella: Donna bella mare, credere cantare...
Мой затянувшийся поединок с Гессе подходит к концу, вчера автор при мне и несовершеннолетнем сыне друга главного героя утопил-таки расстригу-магистра, теперь дочитываю сочинения написанные Гессе от имени трупа. Уже можно подвести предварительные итоги.
Про Баркова мы слышали "Жил грешно и умер смешно", про Магистра Иозефа и того не скажешь - жил скучно, занимался всю жизнь переливанием из пустого в порожнее, и умер по-дурацки. Вроде бы воспитывал учеников, НО! - таких же никчемных устриц запершихся в створках своей Касталии. Присутствующие в тексте бенедиктинцы и то вызывают больше уважения, при всём моём критическом отношении к католичеству.
Посмотрим на Касталию реально: толпа бездельников на народные деньги витает в высоких сферах, в качестве побочного продукта выдавая на-гора родине-матери недоучек-учителей, занимаясь подсчетом слогов в стихах и нот в музыке, и сводя в конечном итоге любое занятие к непонятной трудовому народу Игре. Надувая щеки Магистр Игры представляет на суд публике ежегодный отчет в виде Ежегодной Игры, и публика ни бельмеса в ней не понимающая с благоговением принимает этот отчет. Всё! Можно до следующего года бить баклуши. Как-то все это знакомо, до боли, можно сказать.
Может быть новеллы в конце книги будут интереснее чем деяния Иозефа Кнехта? Но факт остается фактом - каковы бы не были они не перепишут жизнь их автора заново.
Сила духа не спасла своей бренной облочки, и сия пучина поглотила ея в один момент. Далее хором a capella: Donna bella mare, credere cantare...
Powered by ScribeFire.
